Журнал «Музыка и время» №4, 2011, апрель
Активно обращаться к музыке эпохи Ренессанса отечественные музыканты начали относительно недавно по сравнению со своими европейскими коллегами. Но если среди инструменталистов эксперименты начались еще в 90-е годы, то хоровая сфера до последнего времени была обделена вниманием любителей искусства Возрождения.
Однако сегодня ситуация меняется благодаря усилиям нового поколения хоровых музыкантов. Так, в 2006 году Екатерина Антоненко, тогда еще студентка Московской консерватории, организовала ансамбль «Интрада», призванный заполнить эту нишу хорового искусства. Начав свою историю как группа студентов, интересующихся музыкой XVI–XVII веков, за короткий срок ансамбль превратился во многообещающий проект. Выверенное звучание каждой партии и прекрасная слаженность коллектива, гибкая динамика и чуткое следование за дирижерским жестом, серьезное отношение к своему делу и искренняя любовь к старинной музыке – эти качества привели к тому, что название «Интрада» все чаще мелькает на московских афишах.
7 февраля в Рахманиновском зале Московской консерватории – вероятно, лучшем зале Москвы для исполнения хоровой музыки – состоялось выступление «Интрады» под руководством знатока ренессансной полифонии, дирижера из Англии Питера Филлипса. В программу вошла музыка трех стран и трех крупнейших представителей эпохи Возрождения – англичанина Уильяма Бёрда, итальянца Джованни Пьерлуиджи да Палестрины и испанца Томáса Луиса де Виктории. Маэстро предоставил слушателям возможность оценить мастерство и самой Екатерины, великолепно продирижировавшей мотетом «Dum complerentur» Палестрины.
Ведущая концерта Ирина Тушинцева выбрала оригинальную форму для представления номеров, предваряя их вопросами к Питеру Филлипсу.
То, что концерт собрал полный зал, доказывает, что вокальная полифония эпохи Возрождения пользуется спросом в наши дни. Впрочем, не менее важную роль здесь сыграли и исполнители – знаменитый британский дирижер и молодой, но набирающий все больший вес на хоровой сцене ансамбль «Интрада».
С руководителем ансамбля – Екатериной Антоненко – мы поговорили о работе с Питером Филлипсом, хоровом музицировании и, конечно, старинной музыке.
– Как началось сотрудничество «Интрады» с Питером Филлипсом?
– Несколько лет назад коллектив Питера Филлипса, прославленный ансамбль «The Tallis Scholars», выступал в Москве на Декабрьских вечерах, проходящих ежегодно в Пушкинском музее. Достать билеты было трудно, и я договорилась, чтобы нас пустили на генеральную репетицию – мне казалось важным, чтобы все певцы «Интрады» смогли услышать и увидеть, как работает ансамбль такого уровня.
Через месяц я была на репетиции Питера Филлипса в Лондоне. После репетиции мы разговорились, Питер стал интересоваться, как обстоят дела со старинной хоровой музыкой в России. Я рассказала о том, что мы пытаемся сделать своими силами, и решила узнать, не проведет ли он мастер-класс в Московской консерватории. И Питер согласился.
В первый раз он приехал в консерваторию в ноябре 2008 года, затем – в апреле 2010, и последний раз – в феврале 2011.
– Февральский концерт – не первое совместное выступление вашего ансамбля с Филлипсом?
– До этого было два концерта в Англиканской церкви Святого Андрея.
– Как складывалась программа последнего концерта?
– Программу традиционно выбирает Питер. Он всегда спрашивает, что мы хотим петь, но последнее слово остается за ним. Мы доверяем его выбору. Он руководствуется тем, чтобы программу составляли настоящие шедевры, но, кроме того, исходит и из наших возможностей – понятно, что мы не беремся за многохорные сочинения. В программе следующего концерта, который планируется в феврале 2012 года, будет продолжена тема Джованни Пьерлуиджи да Палестрины. Его мессу и мотеты мы исполним вместе с произведениями нидерландских мастеров.
– Как вы нашли своих музыкантов?
– Мысль организовать ансамбль возникла на третьем курсе сразу после каникул – видимо, было много сил. Я не знала, выйдет ли что-то из этой затеи, но кинула клич – и дело пошло. Изначально у нас было несколько хоровиков, но были и музыковеды. Например, в числе людей, стоявших у истоков «Интрады», – доцент Московской консерватории Григорий Иванович Лыжов, специалист по музыке Ренессанса. Сегодня в составе ансамбля – хоровые и сольные певцы.
– Музыкант, получивший образование хорового дирижера, спокойно встает в хор в качестве участника? Это часть профессии – легко перестраиваться, оказываться то по одну, то по другую сторону?
– На самом деле, мне сложно ответить, я-то руковожу (смеется). Но думаю, в идеале так и должно быть. Вот, например, среди певцов «Интрады» есть очень хорошие дирижеры, и я только приветствую их активное дирижерское участие в работе коллектива. В ансамбле есть и преподаватель дирижирования Колледжа при консерватории – Иван Деревнин. Я думаю, главное, что движет нашим коллективом, – это чистый интерес к старинной музыке. К тому же, я беседую лично с каждым человеком, которого мне хотелось бы привлечь к работе в ансамбле.
– Сейчас вы учитесь в Германии. Есть ли разница в хоровой жизни здесь и там?
– Не только в хоровой – жизнь там вообще отличается. Все стабильнее, спокойнее. Не то, чтобы у людей больше свободного времени, но все хорошо разграничено. Магазины в выходные закрыты, никто не работает. Там есть то, чего так не хватает здесь: график репетиций расписан на целый год, и все точно знают, какие ноты на какую репетицию приносить. Будет неправдой сказать, что там все лучше, чем у нас, но процесс организован абсолютно по-другому, и это влияет в лучшую сторону.
В Германии много любительских хоров, в то время как у нас почти нет этого слоя. Отечественные любительские хоры сегодня – чаще всего университетские, и хотя движение в этой сфере происходит, как я вижу по своим друзьям, руководителям таких хоров, остается сделать еще очень многое.
– Что дает Германия в профессиональном плане?
– Хоровая музыка очень сильно связана с языком. И если у музыканта-инструменталиста может быть один учитель, в хоровой музыке так не получается, поскольку многие приемы идут от того или иного произнесения текста, что особенно важно в барочной музыке. Я работала почти со всеми ведущими хорами Лейпцига и всегда старалась выбирать именно немецкую музыку – от Шайна до Райнбергера. Есть многие вытекающие из немецкого языка вещи, в которых я сомневаюсь, а здесь мне само собой выдается решение, и я могу сосредоточиться на чем-то другом. И это помимо того, что я расширяю свой репертуар, наблюдаю за разными хорами – какие они бывают, как организована работа. С апреля я буду учиться в Кёльнской Высшей школе музыки у Маркуса Крида и очень надеюсь многое почерпнуть у этого знаменитого дирижера.
– И что теперь делать хоровому дирижеру – ездить учиться испанкой музыке в Испанию, а итальянской – в Италию?
– Если есть такая возможность – почему бы и не поездить! Естественно, язык – не единственный аспект, просто в хоровой музыке он очень важен. Можно снять прием с записи (хотя это гораздо сложнее, чем кажется), но лучше, конечно, общаться. Необходим живой обмен. Необязательно ехать туда – пусть западные профессионалы приезжают к нам, как тот же Питер Филлипс!
– Если бы была такая возможность, кого бы вы привезли сюда из знаменитых хоровых дирижеров?
– Первым из немцев мне приходит в голову Ханс-Кристоф Радеман. А вообще, есть много замечательных дирижеров – не обязательно хоровых, которых хотелось бы видеть здесь: Гардинер, Норрингтон, Минковский, Антонини. В апреле я еду на мастер-класс Марка Минковского, который он проводит в Гренобле со своим коллективом «Музыканты Лувра».
– Старинная музыка как специализация – это было вашей идеей? Выход за ее пределы не планируется?
– Да, мы с ознательно выбрали это направление. Но выходы периодически случаются – например, в прошедшем сезоне мы испробовали свои силы в современной музыке, исполнив на фестивале «Возвращение» фугу Г. Гульда «So You Want to Write a Fuge». В марте этого года в рамках XI Московского Международного органного фестиваля мы пели Мендельсона наряду с Генделем. Но после интенсивной работы над ренессансной музыкой и мне, и остальным переключиться не так просто – настолько эта эпоха нас настроила на себя!
Как бы то ни было, пока мы молоды, нам интересно пробовать разные вещи! Недавно в Дании я дирижировала мотетом Брамса «Warum» – море удовольствия! Сегодня это общая тенденция: тот же Норрингтон обратился к Брукнеру, Минковский – к Шуберту, Антонини – к Бетховену. Эти дирижеры используют свой опыт исполнения старинной музыки в интерпретации музыки более поздней, что дает свежий, порой неожиданный, взгляд на нее. Для меня старинная музыка также является к лючом к огромному количеству другой музыки. Например, если я смотрю в партитуру Мендельсона, барокко просвечивает в стольких деталях! Оно может быть по-иному преломлено, но оно есть, и если это вскрыть, получается совсем другая музыка. Так же, как у Брамса слышна «старостильная» полифония…
– Коснулось ли хоровой сферы увлечение аутентизмом – повышенное внимание к штрихам, указаниям из трактатов?
– Думаю, в той мере, в какой это коснулось сферы инструментальной, хоровую увлечение аутентизмом не затронуло. Но в барочной музыке инструментальные штрихи можно смело переносить и на хоровое звучание. В то время как музыка Возрождения по природе своей вокальна, и здесь скорее инструменты должны учиться у голосов. Однако на счет аутентичного звучания этой музыки мы можем только строить предположения. Безусловно, для проникновения в старинную музыку нужно приложить определенные усилия, и здесь особенно ценно общение с людьми, посвятившими ей свою жизнь. Потому и важно, чтобы к нам приезжали такие люди, как Питер Филлипс!
Беседовала Мария Моисеева