Диалоги мастеров – древних и новых

Журнал «Музыковедение» №5, май 2011

В начале февраля произошло одно из тех событий концертной жизни, что хотя и изредка случаются в наши дни, но не перестают удивлять. Знакомое уже как минимум двум поколениям энтузиастов ренессансной вокальной полифонии (первому – по каталожным карточкам консерваторской фонотеки, второму – по буклетам компакт-дисков) имя Питера Филлипса, руководителя всемирно известного английского вокального ансамбля «The Tallis Scholars», появилось на афише Рахманиновского зала.

Хотя маэстро Филлипс не впервые в Москве, его появление каждый раз превращается в уникальный праздник ренессансной музыки, который длится несколько дней. Впрочем, первые приезды были краткими: осенью 2007 года Филлипс дал с «Учениками Таллиса» один концерт в рамках фестиваля «Декабрьские вечера». В следующие посещения нашей страны формат
деятельности Филлипса немного изменился: во-первых, вот уже третий раз он выступает с московским вокальным ансамблем «Интрада» – собственно, инициатива пригласить маэстро в Московскую консерваторию принадлежит Екатерине Антоненко – создателю и руководителю этого коллектива. Во-вторых, всякий раз концерту предшествуют мастер-классы, по сути являющиеся открытыми репетициями, а также лекция о музыке, которая прозвучит в концерте.

Слушатели, впервые пришедшие посмотреть на легенду европейской дискографии последнего тридцатилетия и послушать сочинения Палестрины, Виктории, Таллиса, Бёрда и других ренессансных авторов, оказываются вовлечены в доброжелательную творческую атмосферу, которую излучает Питер Филлипс. Он сполна одарен талантом просветителя, так что предваряющая исполнение беседа о той музыке, которая должна прозвучать, настраивает слушателя на верную стилистическую волну и незаметно словно раскрывает какие-то двери восприятия. Ни одна мелочь не пропадает в этих рассказах, но сразу резонирует или приготовляет к музыкальным впечатлениям. Рассказ о том, что фламандские мастера путешествовали, распространяя свою манеру по всей Европе, а жизнь Палестрины прошла в Риме и его окрестностях, оборачивается замечанием о своеобразном выдержанном и сохраненном в палестриновских произведениях «южном» (в контексте Европы) стиле. В отрешенной аккордовой декламации, присущей музыке Виктории, Филлипс различает дух испанского мистицизма; в то время как легкая, словно бы пронизанная воздухом звуковая ткань Палестрины устроена иначе – и сочно, и светло, по южно-европейски. В каждом голосе мотета Палестрины, уверяет Филлипс, разворачивается медленно восходящая мелодическая волна, причем фазы таких волн в разных голосах не совпадают; если следить за разновременным дыханием голосов, рождается непередаваемое чувство полноты музыкального пространства и в то же время его одухотворенности. В результате знакомства с этими наблюдениями сидящие в зале новоиспеченные «the Phillips scholars» не узнают себя: их «зрение-слышание» словно бы привыкает видеть и различать такие музыкальные предметы, которые ранее сливались друг с другом и даже не существовали для них.

Воспитывает Филлипс не только слушателей, но охотно делится своим огромным профессиональным – и исполнительским, и музыковедческим – опытом с младшими коллегами. Предположим, какой-нибудь быстрый разумом читатель посетует, что де было бы интереснее услышать Филлипса с «The Tallis Scholars», а не с отечественным производителем ренессансных созвучий. Во-первых, усомнимся, был ли такой читатель на февральском концерте. Во-вторых, наверняка «The Tallis Scholars» было бы очень интересно услышать, но не исключено, что и тогда наш читатель загрустил бы по «The Hilliard Ensemble» или по «Les Arts Florissants», или по «The Monteverdi Choir», или по «Collegium Vocale». Однако и они все когда-то начинали. Так, лет семь назад не было в Москве оркестра с аутентичными барочными инструментами, но появился Pratum integrum, который сейчас набрал такую высоту, что нам уже не по ком, пожалуй, грустить. К тому же практика приглашения зарубежных корифеев аутентичного исполнительства для мастер-классов и совместного музицирования, ставшая возможной благодаря разумной и щедрой политике руководителей «Пратума», актуальна и для «Интрады». Этот коллектив за последние четыре года принял участие в мастер-классах звезд первой величины в мире исполнения старинной музыки (некоторые из них прошли в стенах Московской консерватории именно по инициативе Е.Антоненко) – Майкла Чанса, Эммы Керкби, Пола Эссвуда – и совершил поездки на международные курсы и мастер-классы в Италию и Австрию. В отличие от русских барочных инструменталистов, которые ныне могут получить образование на родине (имеется в виду консерваторский Факультет старинного и современного исполнительского искусства, основанный А.Любимовым), российским певцам, взявшимся за чрезвычайно редкое у нас дело исполнения западной духовной и светской музыки ренессанса и барокко, приходится гораздо труднее. Практически отсутствует отечественная школа аутентичного исполнительства западной вокальной полифонии.

В результате, репертуар, который входит в обязательные программы по полифонии строгого письма, остается в большой степени схоластической «музыкой для школы», поскольку почти не звучит у нас в концертах; аудиозапись же, как бы ни была она совершенна, не способна вполне возместить живое пришествие музыки в мир. А между тем, какие возвышенные красоты, какой ангелоподобный звуковой строй скрывает в себе западная вокальная полифония, выведенная из-под юрисдикции учебников и предоставленная самой себе и слушателю! При этом она очень трудна для исполнения, так как слишком рассчитана на ювелирное певческое искусство. Специфическая вокальная манера, тонкость произнесения текста, филигранно прочувствованная артикуляция, безошибочное чувство стиля, формы, текстуры произведения, глубокое знание эпохи, истории и теории музыки, отдаленной от нас и культурно-географически и хронологически, – вот в чем должен быть искушен исполнитель ренессансной полифонии. И если один из мировых корифеев ренессансного вокального исполнительства «зачастил» в Москву, в этом можно увидеть знак того, что Екатерина Антоненко – недавняя выпускница Московской консерватории, основатель и руководитель «Интрады», чудесным образом объединяющая в себе голубиную кротость музыкального дара и змеиную мудрость менеджера – отлично осознает перечисленные выше проблемы. Энтузиазм наших ребят, их работоспособность и профессиональная чуткость покорили маститого музыканта, и вот уже в третий раз мы радуемся улыбке Филлипса.

Питер Филлипс

Очередной визит английского «директора музыки» – некоторое время назад Филлипс занял престижное место музыкального руководителя основанного в 1264 году Мертон-колледжа в Оксфорде – включал в себя три мастер-класса и лекцию. Программа концерта была подобрана Филлипсом особым образом: входящие в нее сочинения (за исключением мессы Бёрда) образовывали пары друг с другом, будучи написаны на один и тот же литургический текст или перекликаясь иначе (последний номер программы – мотет Виктории – «Vidi speciosam» – содержал музыкальную цитату из мотета его предполагаемого учителя Палестрины « Tu es Petrus», исполненного первым). Слушателю была предоставлена редкая возможность, пользуясь содержащимися в буклете текстами и их переводами, подготовленными Е.Антоненко и Р.Кузьминым, наблюдать, как словесный библейский текст музыкально преображается в руках Бёрда и Палестрины, Палестрины и Виктории. Запомнилось, например, как два последних автора изобретательно и совершенно по-разному – ритмически, мелодически, полифонически – интонировали слово Alleluja в мотете, посвященном сошествию Святого Духа на апостолов «Dum complerentur». Перед нами предстали две музыкальные фрески, посвященные евангельскому эпизоду, пронизанному динамизмом, движением. «Рассматривая» слухом два мотета на один текст, слушатель ловил себя на мысли о сходстве такого способа созерцания старинной католической духовной музыки и живописных изображений на один известный сюжет. Думается, что многие посетители этого концерта благодаря предваряющим комментариям Филлипса и способу построения программы, может быть, впервые ощутили себя по отношению к вокальной музыке Высокого Ренессанса на более близком расстоянии. Принцип парных перекличек и текстовых арок организовывал не только репертуарный состав вечера, но отразился и в других его сторонах: английская и русская речь (вела концерт и переводила комментарии П.Филлипса Ирина Тушинцева) тоже образовывала – речевую, языковую – арку, «витавшую» над сценой. И еще одна перекличка: один из двух парных мотетов (Палестрина – Бёрд) был продирижирован Филлипсом, а другой – Екатериной Антоненко, которая в остальное время занимала скромное место в партии альтов. Вдохновенно исполненный под её руководством мотет Бёрда без преувеличения стал одним из кульминационных моментов вечера. Остается надеяться, что творческий диалог с П.Филлипсом будет продолжен.

Г.И. Лыжов